Манипуляция — ключ к завоеваниям психопата.
Первоначально, психопат будет симулировать ложные эмоции, чтобы вызвать
сочувствие, и многие из них изучают уловки, которые могут использовать технику
сочувствия. Психопаты часто в состоянии вызывать жалость у людей, потому что
они походят на «потерянные души», как пишет Гуггенбюль-Крейг. Таким образом,
фактор жалости — одна из причин, почему жертвы часто влюбляются в этих «бедных»
людей. Психолог Роберт Хэйр цитирует известный случай, где психопат был
«Человеком года» и президентом Торговой палаты в своем небольшом городе.
(Вспомним, что серийный убийца Джон Уэйн Гэйси баллотировался в президенты
местного отделения Международной молодежной общественной организация Junior
Chamber International в то время, когда его признали виновным в убийстве!)
Вышеупомянутый человек утверждал, что имел степень кандидата наук от
университета Беркли. Он искал место в школьном совете, откуда он затем
планировал переместиться в управляющий совет округа, где платили больше. В
какой-то момент, у местного журналиста внезапно возникла идея проверить парня —
чтобы убедиться, что он тот, за кого себя выдает. Репортер узнал, что
единственная верная вещь в фальшивой биографии восходящего политика – время и
место рождения. Все остальное было фикцией.
Мало того, что человек был полным самозванцем, он имел долгую историю антиобщественного поведения, мошенничества, жизни по фальшивым документам и тюремного заключения. Его единственным контактом с университетом была серия дополнительных курсов по почте, которую он прошел, находясь в Федеральной ИТК Leavenworth. Еще более удивительно, что он стал аферистом еще в детстве. В течение двух десятилетий он двигался через Америку, на шаг впереди тех, кого он обманул. По пути он женился на трех женщинах и имел четырех детей, и он даже не знал, где они и что с ними. Теперь он был на гребне удачи! Но, черт побери этого вредного журналиста! Когда его разоблачили, это его абсолютно не озаботило. «Эти доверчивые люди поддержат меня. Хороший лгун — хороший знаток людей» — сказал он. Удивительно, но он был прав. Представители местного общества, которых он обвел вокруг пальца в целях получения незаслуженной выгоды и почестей, не только не возмутились тем фактом, что их обманули, но и поднялись на его защиту! Я не шучу! И при этом поддержка была деятельной и искренней. Местный лидер Республиканский партии писал о нем: «Моя оценка его истинных помыслов, честности и преданности обязанностям такова, что он достоин занять место рядом с Президентом Авраамом Линкольном.» Как сухо отмечает Хэйр, этот болван легко поддавался влиянию слов, но был слеп к делам. Какие психологические слабости заставляют людей предпочитать ложь правде? Это может иметь некоторое отношение к тому, что называют «когнитивным диссонансом». Леон Фестинджер развил теорию когнитивного диссонанса в 50-ых, когда он наткнулся на культ НЛО на Среднем Западе. Культисты пророчили наступающий мировой катаклизм и «вознесение к пришельцам». Когда катаклизма не произошло, и никто никуда не вознесся, он изучил ответы сторонников культа и рассмотрел это в своей книге, «Когда Пророчество не сбывается». Фестинджер заметил следующее: Человеку с убеждением трудно измениться. Скажите ему, что вы с ним не согласны, и он отвернется от вас. Покажите ему факты или цифры, и он спросит о ваших источниках. Обратитесь к логике, и он не сможет увидеть то, что вы хотите показать. Мы все испытали тщетность попыток изменить строгое суждение, особенно если убежденный человек как-то вложился в свои верования. Мы знакомы с видом изобретательной обороны, с которой люди защищают свои суждения, умея поддерживать их невредимыми при самых разрушительных нападениях. Но изобретательность человека выходит за пределы просто защиты веры. Предположим, что человек верит во что-то всем своим сердцем; далее предположим, что он имеет обязательства в этой вере, что он предпринял безвозвратные действия из-за этого; наконец, предположите, что ему представляют свидетельство, определенное и бесспорное свидетельство, что его вера является ложной: что случится? Человек зачастую выходит из этого испытания не только не поколебленный, но и даже более убежденный в истине своих верований, чем когда-либо прежде. Действительно, он может даже выказать больший пыл при убеждении и обращении других людей в свои взгляды. Кажется, что часть проблемы имеет отношение к эго и необходимости быть «правым». Люди с высокой «потребностью быть правыми» или «лучшими», кажется, не способны признать, что ими управляли. (В списке американских насмешек нет более оскорбительной, чем простак). Люди согласятся и поддержат психопата, даже перед лицом свидетельства, что ими управляли, потому что их собственная структура эго зависит от чувства правоты, и признание, что убеждения ошибочны, может разрушить их тщательно выстроенный образ себя. Еще более удивительно — факт, что, когда психопаты действительно разоблачаются кем-то, кто не боится признать, что его обманывали, психопат мастерски изобразит свою жертву как «настоящего преступника». Хэйр приводит случай третьей жены сорокалетнего школьного учителя: В течение пяти лет он обманывал меня, держал меня в страхе, и подделывал чеки моего счета в банке. Но каждый, включая моего врача, адвоката и моих друзей, обвинял в проблеме меня. Он настолько убедил их, что он отличный парень и что я схожу с ума, что я начала сама в это верить. Даже когда он очистил мой счет в банке и сбежал с семнадцатилетней студенткой, многие люди не могли поверить в это, и некоторые хотели знать, что я сделала, чтобы заставить его так странно поступить! Психопаты просто имеют то, что нужно для обмана других: они могут бойко говорить, они могут быть очаровательными, они могут быть самоуверенными и непринужденными в социальных ситуациях; они бесстрастны под давлением, не беспокоясь о возможности разоблачения и совершенно безжалостны. И даже когда они разоблачены, они могут продолжать, как будто ничто не случилось, часто обвиняя своих разоблачителей в преследовании. Я был однажды ошеломлен логикой заключенного, который сказал, что убитая им жертва получила пользу от преступления, получив «жесткий урок жизни». [Хэйр] Жертвы продолжают спрашивать: «Как я мог быть настолько глуп? Как я мог попасться на этот невероятный вздор?» И, конечно, если они не спрашивают это у себя, Вы можете быть уверены, что их друзья и партнеры спросят, «Как же Вы могли так попасться?» Обычный ответ, «посмотрел бы я на вас на моем месте», просто не передает суть дела. Хэйр пишет: То, что делает психопатов отличными от всех других — замечательная непринужденность, с которой они лгут, убедительность их обмана, и грубость, с которой они выполняют это. Но есть что-то еще в речи психопатов, что также озадачивает: частое использование ими противоречивых и логически непоследовательных утверждений, которые обычно трудно обнаружить. Недавнее исследование языка психопатов предоставляет нам некоторые важные ключи к этой загадке, так же как к странной способности психопатов перетасовывать слова — и людей – с такой легкостью. […] Вот — некоторые примеры: Когда мужчину спросили, совершал ли он когда-либо тяжкие преступления, человек, отбывающий срок за воровство ответил: «Нет, но я когда-то должен был убить кого-нибудь». Женщина с потрясающим списком мошенничества, обмана, лжи, и нарушенных обещаний закончила письмо в комиссию по условно-досрочному освобождению так – «я подвела много людей ….Человек стоит столько, сколько его имя и репутация. Мое слово – на вес золота.» Человек, отбывающий срок за вооруженное ограбление, ответил на доказательство свидетеля – «Он лжет. Меня там не было. Мне нужно было отстрелить его траханую голову». Из интервью с серийным убийцей Элмером Уэйн Хенли: Интервьюер: «Вы представляете дело так, что Вы жертва серийного убийцы, но если смотреть на отчеты, серийный убийца — Вы». Хенли: «Я — нет». И: «Вы не серийный убийца?» Х: «Я не серийный убийца». И: «Вы говорите, что Вы не серийный убийца, но Вы совершили серию убийств». Х: «Ну да, это семантика». И так далее. Исследователи отметили то, что у психопатов как будто возникают проблемы с контролем своей собственной речи. Более того, они часто соединяют факты и идеи странными способами, вроде этого ряда замечаний от серийного убийцы Клиффорда Олсона: «И затем я имел с нею секс». «О… Но она была мертва!» «Нет, нет. Она была просто несознательной». О своих многочисленных похождениях Олсон сказал, «я накопил достаточно много антидотов, чтобы заполнить пять или шесть книг — достаточно для трилогии.» Он не был настроен быть «козлом оПущения», независимо от «смягчающих оТстоятельств» [Хэйр, «Лишенные Совести»]. Те из нас, кто имел опыт общения с психопатами, знают, что язык психопата двухмерный: плоский и невыразительный. Они, как кто-то когда-то выразился, «не глубже наперстка». Можно провести аналогию между психопатом и страдающим дальтонизмом человеком, который выработал способность функционировать в мире цвета посредством некоторой специальной стратегии. Дальтоник может сказать вам, что он «остановился на красный свет», но в действительности для него это означает, что он знал, что верхний свет означает «остановиться», и остановился. Он назовет это «красным» светом, как все остальные, но он не имеет никакого истинного представления о том, что такое в действительности «красный». Человек, страдающий дальтонизмом, но развивший такие компенсаторные механизмы, фактически неотличим от людей, которые видят цвета. Психопаты используют слова об эмоциях тем же самым путем, как дальтоники используют слова о цветах, которые они не могут воспринимать. Психопаты не только учатся использовать слова более или менее соответственно, они изучают пантомиму чувств. Но они никогда НЕ ИМЕЮТ соответствующих чувств. Это качество сознания психопата было тщательно исследовано с помощью тестов на словесные ассоциации с параллельным снятием энцефалограммы. Слова, имеющие эмоциональное содержание, вызывают бОльшие отклики мозговой активности, чем нейтральные слова, что, очевидно, является отражением большего упакованной в них информации. Для большинства из нас слово «рак» может немедленно принести в сознание не только описание болезни, но также и страх, боль, беспокойство, или еще что-либо, в зависимости от опыта столкновения с раком — нашего, или если рак был у кого-то, кого мы любим, или если рак как-то повлиял на нашу жизнь, и так далее. То же самое верно для многих слов в наших коллективных и индивидуальных лексиконах. И если мы не имели подобного травмирующего опыта, то слово типа «коробка» или «бумаги» будет нейтральным. Психопаты откликаются на все эмоциональные слова так, как будто они нейтральны. Складывается впечатление, что они приговорены постоянно оперировать ювенильным лексиконом [термин из кассиопеянского словаря Прим. пер.]. Хэйр пишет: Ранее я обсуждал роль «внутренней речи» в развитии и действии совести. Это эмоционально заряженные мысли, изображения и внутренний диалог, которые дают почувствовать угрызения совести, составляют ее мощный контроль над поведением, и генерируют вину и раскаяние из-за нарушений. Это — кое-что, чего психопаты не могут понять. Для них, совесть — немного больше, чем интеллектуальное понимание правил составленных другими — пустые слова. Чувства, которые должны откликнуться на эти правила, отсутствуют. Более того, точно также как дальтоник может никогда не узнать, что он страдает дальтонизмом, если ему не дадут тест, чтобы определить это, психопат не способен осознать свою собственную эмоциональную бедность. Они предполагают, что их собственное восприятие такое же, как и у других, а их собственная недостаточность чувств присутствует и у остальных. Будьте уверены: Вы не можете задеть их чувства, потому что они не имеют таковых! Они симулируют наличие чувств, если это удовлетворяет их целям или получению желаемого. Они будут описывать раскаяние, но их действия будут противоречить их словам. Они знают, что «раскаяние» важно, а «извинения» полезны, и они легко дадут их, хотя обычно в тех словах, в которых жертва обращается к тому, кто должен извиниться. И это то, почему они настолько хороши в использовании Теории Игр. Пока мы не изучим правила того, как они думают, они продолжат использовать это на нас с разрушительными результатами. Нормальным людям плохо, когда с ними обращаются безжалостно и нечувствительно. Психопаты просто симулируют, что им плохо, потому что они чувствуют вред как не-получение того, что они хотели и пробовали получить манипуляцией! В книге «Жестокие привязанности», женщины и мужчины отметили специфический взгляд психопата — это интенсивный, неустанный пристальный взгляд, который, кажется, предшествует уничтожению им своей жертвы или цели. Женщины, в частности, сообщают, что этот взгляд чем-то связан с «хищным» (рептильным) пристальным взглядом; как будто психопат, глядя на человека, направляет на него всю интенсивность своего темперамента. Это ощущение одна женщина сравнила с ощущением, что «тебя поедают». Они склонны нарушать личное пространство человека внезапными вторжениями или агрессивными осмотрами с ног до головы (что некоторые женщины путают с сексуальным влечением). Другое чрезвычайно интересное исследование имело отношение к движению рук психопатов во время разговора. Движение рук может много сказать исследователям о том, что называют «мысле-единицами». Исследования указывают, что мысли и идеи психопатов организованы в маленькие ментальные пакеты. Это удобно для лжи, но делает передачу цельного, последовательного, интегрированного комплекса глубоких мыслей фактически невозможным. Большинство людей способны комбинировать идеи, объединенные общей мыслью, но для психопата это очень трудно. Это, опять же, указывает на генетическое ограничение функционирования в пределах ювенильного лексикона. Мало того, что они используют чрезвычайно ограниченные определения, они не могут думать иначе вследствии того, как работает их разум. Фактически все исследования психопатов показывают внутренний мир, который является банальным, глупо-самодовольным, лишенным цвета и деталей, которые обычно существуют во внутреннем мире нормальных людей. Это хорошо объясняет несогласованность и противоречия в их речи. Ситуация похожа на кино, в котором одна сцена снята в условиях облачности, и следующая сцена, которая может иметь место несколько минут спустя, снята при ярком солнечном свете. […] Некоторые кинозрители — жертвы психопатов – могут не заметить несоответствие, особенно если они увлечены действием. Психопаты печально известны тем, что не отвечают на вопросы, заданные им. Они ответят на что-то еще, или чем-то, что к прямому вопросу никак не относится. Они также выражаются так, что некоторые части их изложений трудно понять. Это не небрежность речи, которая случается с каждым, но постоянный признак основного состояния, в котором организация умственной деятельности предполагает, что что-то не так. Не то, что они говорят, а как они говорят это — вот что дает понимание их истинной природы. Но это опять поднимает вопрос: если их речь настолько странная, каким образом им умные люди попадаются на их уловки? Почему мы не в состоянии уловить противоречия? Часть ответа - странности такие тонкие, что наш обычный способ слушания обычно не замечает их. Но мой собственный опыт состоит в том, что некоторым из «пропущенных», странно составленных, или неправильно используемых слов автоматически дается иное толкование НАШИМ разумом. Тем же образом, мы автоматически «заполняем пробелы», видя неоновую надпись, где одна буква погасла. Мы можем ехать по дороге ночью, и, видя впереди вывеску «М_тель», мысленно добавить «o» и прочитать «Мотель». Что-то похожее случается между психопатом и жертвой. Мы добавляем «недостающую человечность», заполняя пробелы нашими собственными предположениями, основываясь на том, что МЫ думаем и чувствуем и подразумеваем. Таким образом, эти «пустые» пятна мы заполняем тем, что есть внутри нас, и таким образом мы легко убеждаемся, что психопат – отличный парень, потому что он точно такой же, как мы! Мы были приучены работать на доверии, и мы всегда признаем «презумпцию невиновности». Соответственно, мы закрываем глаза на пробелы, и потом страдаем от своей же ошибки. Психопаты рассматривают любой социальный обмен как «возможность питаться», соревнование или испытание воли, в которых может быть только один победитель. Их мотивы — управлять и брать, безжалостно и без раскаяния. [Хэйр] Один психопат, интервьюируемый командой Хэйра, говорил весьма искренне: «первое, что я делаю, — я оцениваю Вас. Я ищу угол зрения, возможность зацепиться, вычисляю, что Вам нужно, и даю это Вам. Затем приходит время расплатиться, с процентами. Я закручиваю гайки». Другой психопат признал, что он никогда не нацеливался на привлекательных женщин — он интересовался только теми, кто был неуверен и одинок. Он утверждал, что он мог чувствовать запах нуждающегося человека «так же, как свинья чувствует запах трюфелей». Грубое использование старого, одинокого, уязвимого, бесправного, опустившегося — торговая марка психопата. И когда потерпевший осознает случившееся, обычно он стыдится жаловаться. Один из главных путей, которыми психопаты охотятся на других, состоит в использовании потребности нормального человека найти смысл или цель в жизни. Они изображают из себя терапевтов, консультантов или разного рода «экспертов», которые привлекают последователей, ищущих ответы. Они – мастера распознавания “затруднений” и неуверенности в себе, которые имеет большинство людей, и они будут нагло потворствовать им, чтобы получить последователя для дальнейшего использования. Хэйр рассказывает о женщине — штатном психологе в психиатрической больнице, жизнь которой была разрушена психопатическим пациентом. Он очищал ее счет в банке, исчерпал ее кредитные карты, и затем исчез. Как он добрался до нее? Она сказала, что ее жизнь была «пуста», и она просто уступила его сладким речам и нежным словам. Как мы уже знаем, такие слова — дешевый легальный прием для психопата. Они могут сказать «я буду молиться за Вас» или «я люблю Вас» только чтобы создать впечатление. Это действительно, действительно ничего не значит. Но некоторые люди настолько одиноки и настолько отчаявшиеся, что даже имитация для них лучше, чем ничего. Затем, конечно, есть люди, которые сами настолько разрушены в психологическом отношении, что психопат как партнер для них представляет очевидный выбор. Они могут иметь потребность в плохом обращении, или потребность возбуждения от опасности, или потребность «спасти» или «исправить» кого-то, чья душа находится на краю гибели.
В книге о Ричарде Рамирезе, сатанисте-«ночном Сталкере», автор описал молодую студентку, которая сидела на предварительных слушаниях и посылала любовные письма и свои фотографии Рамиресу. «Я чувствую такое сострадание к нему. Когда я смотрю на него, я вижу по-настоящему красивого парня, который испортил себе жизнь, просто потому что рядом не было никого, кто бы вел его» — сказала она. [Хэйр] К сожалению, как мы видим, психопаты не ощущают недостатка в жертвах, потому что очень много людей готовы и желают играть эту роль. И во многих, многих случаях, жертва просто отказывается верить свидетельствам того, что она является жертвой. Психологическое отрицание отгораживает человека от знания, причиняющего боль, и люди, которые много вложили в свои фантазии, часто не способны признаться себе, что их обманывают, потому что это слишком болезненно. Чаще всего, это женщины, которые твердо придерживаются традиционной женской роли, с сильным чувством долга и стремлением быть «хорошей женой». Она может полагать, что, если она будет терпеть или просто переждёт неприятности, ее муж преобразится. Когда он игнорирует ее, оскорбляет, обманывает или использует ее, она может просто решить, что надо «стараться быть заботливее и добавить энергии в отношения». Ей кажется, что если она так поступит, он, в конечном счете, заметит ее усилия и увидит, как она дорога для него, и затем он в благодарности падет на колени, и будет обращаться с ней, как с королевой. Мечты, мечты … Фактически, такая абсолютно преданная женщина, целиком посвятившая себя роли достойной жены, позволила подобным сказкам исказить свое чувство реальности. Действительность же состоит в том, что она обречена на жизнь, полную плохого отношения и горького разочарования, пока «смерть не разлучит нас». Одно из базовых предположений психотерапии — то, что пациент нуждается в помощи от беспокоящих его эмоциональных проблем. Психопат же не думает, что у него есть какие-либо психологические или эмоциональные проблемы, и не видит никакой причины изменить свое поведение в соответствии стандартам, с которыми он лично не согласен. Психопаты вполне довольны собой и своим внутренним состоянием. Они не видят ничего неправильного в своем образе мышления или действиях, и никогда не смотрят назад с сожалением или вперед с беспокойством. Они чувствуют себя как высшие существа во враждебном мире, в котором другие — конкуренты за власть и ресурсы. Они чувствуют, что оптимальное действие — управлять и обманывать других, чтобы получить то, что они хотят. Большинство терапевтических программ просто предоставляют им новые оправдания их поведения, так же как и лучшее понимание уязвимости других. Через психотерапию они изучают новые и лучшие способы управлять. Чего они НЕ делают, так это изменять свои собственные представления и ориентиры. Один психопат, изученный Хэйром и его командой исследователей, был в программе групповой терапии в тюрьме. Тюремный психиатр написал о нем в своем отчете: «Он хорошо прогрессирует…, Он, как кажется, уже больше заботится о других, и утратил в значительной степени свое преступное мышление». Два года спустя, сотрудник Хэйра интервьюировал этого человека. Здесь надо заметить, что частью этого более точного исследования было условие, что ничто, сказанное испытуемыми Хэйру или его сотрудникам, не могло и не должно быть передано администрации тюрьмы; психиатры держали свое обещание, чтобы гарантировать откровенность рассказчика. Если психопаты знают, что они не понесут наказания за сказанное, то они любят прихвастнуть своим мастерством в обмане других. Человек, которого тюремный психиатр похвалил как продемонстрировавшего значительные улучшения, был описан сотрудницей Хэйра как «самый ужасающий правонарушитель, которого она когда-либо встречала, который открыто хвастался о том, как он обвел тюремный персонал вокруг пальца, заставив их поверить в свое исправление». «Ну и народ» – говорил он. «Кто разрешил им практиковать? Я не отдал бы им на психоанализ своего пса! Он бы врал им все время, точно так же, как я». Психопаты совсем не «хрупкие» личности, как говорит Роберт Хэйр после многих лет исследования. То, что они думают и делают, исходит из «твердокаменной личностной структуры, которая чрезвычайно стойка к внешним влияниям». Многих из них годами защищают от последствий их поведения родственники и друзья, действующие из лучших побуждений. Пока поведение психопатов остается бесконтрольным или безнаказанным, они продолжают идти по жизни без особых неудобств. Некоторые исследователи считают, что психопатия — результат некоторых младенческих проблем в сфере эмоциональной привязанности. Доктор Хэйр полностью перевернул эти представления после многих лет исследования обстоятельст жизни психопатов. Он говорит: У некоторых детей сам дефицит эмоциональной привязанности — признак психопатии. Вероятно, что у этих детей нет способности к установлению эмоциональных связей, и соответственно этот их недостаток привязанности является в значительной степени результатом, а не причиной, психопатии. [Хэйр] Иначе говоря, они рождаются такими, и вы не можете их исправить. Для многих людей идея ребенка-психопата почти невероятна. Однако факт таков, что истинными психопатами рождаются, а не становятся. Хотя действительно, есть психопаты, «ставшие» такими, но они обычно отличаются от «врожденного психопата» во многих аспектах. Клинические исследования исчерпывающе демонстрирует, что психопатия не появляется внезапно, из ниоткуда, у взрослого человека. Первые симптомы обращают на себя внимание в детстве и юности. Порой родители психопатов ЗНАЮТ, что с ребенком что-то не то, еще до того как он идет в школу. Такие дети демонстрируют упрямую устойчивость к влиянию социализации, необъяснимо отличаясь от других детей. Они более «трудные», «своенравные» или «агрессивные», или до них «невозможно достучаться». Они не идут на близость, холодны, держат дистанцию и совершенно самодостаточны. Одна мать сказала: «Мы никогда не могли сблизиться с нею, даже когда она была маленькой. Она всегда пыталась все делать по-своему, добиваясь этого либо умильными улыбками, либо истериками. Образ милой раскаявшейся шалуньи ей здорово удавался …» К сожалению, детская психопатия — реальность, и если ее не распознать, то результатом могут быть годы тщетных попыток обнаружить, что не так с ребенком, и самообвинения родителей. Хэйр пишет: По мере того, как признаки социального расстройства становятся более настойчивыми, мы более не имеем роскоши игнорировать психопатию в определенных детях. Половину столетия назад Эрви Клекли и Роберт Линднер предупредили, что неудача в распознании психопатов среди нас уже вызвала социальный кризис. Сегодня наши социальные учреждения — наши школы, суды, психиатрические клиники – так или иначе, противостоят кризису каждый день, но неведение в вопросах реальных проявлений психопатии по-прежнему присутствует. […] В прошлом десятилетии нашим глазам предстала неизбежная и ужасающая действительность: драматическая волна детской преступности, которая угрожает сокрушить наши социальные институты. […] Дети младше десяти лет, способные на бессмысленное насилие, которое раньше считалось уделом закоренелых взрослых преступников. […] Во время написания этих строк, маленький город в западном штате отчаянно пытается разобраться с девятилетним преступником, который предположительно насиловал и терроризировал других детей под угрозой ножа. Он слишком молод, чтобы предстать перед судом, и не может быть отдан в органы опеки, потому что, по словам представителя ювенальной юстиции, «такое действие может быть предпринято, когда в опасности находится ребенок, а не его жертвы». [Хэйр] Почему кажется, что мы имеем настоящую эпидемию психопатии? Социобиологи предполагают, что увеличение психопатии — выражение определенной генетически основанной репродуктивной стратегии. Проще говоря, многие имеют несколько детей и посвящают много времени и усилий заботе о них. Психопаты систематически сходятся и расстаются с большим количеством женщин. Они экономят свою энергию на воспитание детей, и таким образом, психопатические гены распространяются как пожар. Социобиологи не говорят, что сексуальным поведением людей кто-то сознательно управляет, только что “природа” создала их определенным образом так, чтобы это происходило эффективно. Поведение женщин-психопаток отражает ту же самую стратегию. «Ничего, рожу еще одного» — холодно ответила одна психопатка при допросе об инциденте, в котором ее двухлетняя дочь была избита до смерти одним из ее многочисленных любовников. Когда ее спросили, зачем ей другие дети (двое из них были изъяты органами опеки), она сказала «я люблю детей». В очередной раз можно наблюдать противоречие между выражаемой эмоцией и поведением.
Мало того, что человек был полным самозванцем, он имел долгую историю антиобщественного поведения, мошенничества, жизни по фальшивым документам и тюремного заключения. Его единственным контактом с университетом была серия дополнительных курсов по почте, которую он прошел, находясь в Федеральной ИТК Leavenworth. Еще более удивительно, что он стал аферистом еще в детстве. В течение двух десятилетий он двигался через Америку, на шаг впереди тех, кого он обманул. По пути он женился на трех женщинах и имел четырех детей, и он даже не знал, где они и что с ними. Теперь он был на гребне удачи! Но, черт побери этого вредного журналиста! Когда его разоблачили, это его абсолютно не озаботило. «Эти доверчивые люди поддержат меня. Хороший лгун — хороший знаток людей» — сказал он. Удивительно, но он был прав. Представители местного общества, которых он обвел вокруг пальца в целях получения незаслуженной выгоды и почестей, не только не возмутились тем фактом, что их обманули, но и поднялись на его защиту! Я не шучу! И при этом поддержка была деятельной и искренней. Местный лидер Республиканский партии писал о нем: «Моя оценка его истинных помыслов, честности и преданности обязанностям такова, что он достоин занять место рядом с Президентом Авраамом Линкольном.» Как сухо отмечает Хэйр, этот болван легко поддавался влиянию слов, но был слеп к делам. Какие психологические слабости заставляют людей предпочитать ложь правде? Это может иметь некоторое отношение к тому, что называют «когнитивным диссонансом». Леон Фестинджер развил теорию когнитивного диссонанса в 50-ых, когда он наткнулся на культ НЛО на Среднем Западе. Культисты пророчили наступающий мировой катаклизм и «вознесение к пришельцам». Когда катаклизма не произошло, и никто никуда не вознесся, он изучил ответы сторонников культа и рассмотрел это в своей книге, «Когда Пророчество не сбывается». Фестинджер заметил следующее: Человеку с убеждением трудно измениться. Скажите ему, что вы с ним не согласны, и он отвернется от вас. Покажите ему факты или цифры, и он спросит о ваших источниках. Обратитесь к логике, и он не сможет увидеть то, что вы хотите показать. Мы все испытали тщетность попыток изменить строгое суждение, особенно если убежденный человек как-то вложился в свои верования. Мы знакомы с видом изобретательной обороны, с которой люди защищают свои суждения, умея поддерживать их невредимыми при самых разрушительных нападениях. Но изобретательность человека выходит за пределы просто защиты веры. Предположим, что человек верит во что-то всем своим сердцем; далее предположим, что он имеет обязательства в этой вере, что он предпринял безвозвратные действия из-за этого; наконец, предположите, что ему представляют свидетельство, определенное и бесспорное свидетельство, что его вера является ложной: что случится? Человек зачастую выходит из этого испытания не только не поколебленный, но и даже более убежденный в истине своих верований, чем когда-либо прежде. Действительно, он может даже выказать больший пыл при убеждении и обращении других людей в свои взгляды. Кажется, что часть проблемы имеет отношение к эго и необходимости быть «правым». Люди с высокой «потребностью быть правыми» или «лучшими», кажется, не способны признать, что ими управляли. (В списке американских насмешек нет более оскорбительной, чем простак). Люди согласятся и поддержат психопата, даже перед лицом свидетельства, что ими управляли, потому что их собственная структура эго зависит от чувства правоты, и признание, что убеждения ошибочны, может разрушить их тщательно выстроенный образ себя. Еще более удивительно — факт, что, когда психопаты действительно разоблачаются кем-то, кто не боится признать, что его обманывали, психопат мастерски изобразит свою жертву как «настоящего преступника». Хэйр приводит случай третьей жены сорокалетнего школьного учителя: В течение пяти лет он обманывал меня, держал меня в страхе, и подделывал чеки моего счета в банке. Но каждый, включая моего врача, адвоката и моих друзей, обвинял в проблеме меня. Он настолько убедил их, что он отличный парень и что я схожу с ума, что я начала сама в это верить. Даже когда он очистил мой счет в банке и сбежал с семнадцатилетней студенткой, многие люди не могли поверить в это, и некоторые хотели знать, что я сделала, чтобы заставить его так странно поступить! Психопаты просто имеют то, что нужно для обмана других: они могут бойко говорить, они могут быть очаровательными, они могут быть самоуверенными и непринужденными в социальных ситуациях; они бесстрастны под давлением, не беспокоясь о возможности разоблачения и совершенно безжалостны. И даже когда они разоблачены, они могут продолжать, как будто ничто не случилось, часто обвиняя своих разоблачителей в преследовании. Я был однажды ошеломлен логикой заключенного, который сказал, что убитая им жертва получила пользу от преступления, получив «жесткий урок жизни». [Хэйр] Жертвы продолжают спрашивать: «Как я мог быть настолько глуп? Как я мог попасться на этот невероятный вздор?» И, конечно, если они не спрашивают это у себя, Вы можете быть уверены, что их друзья и партнеры спросят, «Как же Вы могли так попасться?» Обычный ответ, «посмотрел бы я на вас на моем месте», просто не передает суть дела. Хэйр пишет: То, что делает психопатов отличными от всех других — замечательная непринужденность, с которой они лгут, убедительность их обмана, и грубость, с которой они выполняют это. Но есть что-то еще в речи психопатов, что также озадачивает: частое использование ими противоречивых и логически непоследовательных утверждений, которые обычно трудно обнаружить. Недавнее исследование языка психопатов предоставляет нам некоторые важные ключи к этой загадке, так же как к странной способности психопатов перетасовывать слова — и людей – с такой легкостью. […] Вот — некоторые примеры: Когда мужчину спросили, совершал ли он когда-либо тяжкие преступления, человек, отбывающий срок за воровство ответил: «Нет, но я когда-то должен был убить кого-нибудь». Женщина с потрясающим списком мошенничества, обмана, лжи, и нарушенных обещаний закончила письмо в комиссию по условно-досрочному освобождению так – «я подвела много людей ….Человек стоит столько, сколько его имя и репутация. Мое слово – на вес золота.» Человек, отбывающий срок за вооруженное ограбление, ответил на доказательство свидетеля – «Он лжет. Меня там не было. Мне нужно было отстрелить его траханую голову». Из интервью с серийным убийцей Элмером Уэйн Хенли: Интервьюер: «Вы представляете дело так, что Вы жертва серийного убийцы, но если смотреть на отчеты, серийный убийца — Вы». Хенли: «Я — нет». И: «Вы не серийный убийца?» Х: «Я не серийный убийца». И: «Вы говорите, что Вы не серийный убийца, но Вы совершили серию убийств». Х: «Ну да, это семантика». И так далее. Исследователи отметили то, что у психопатов как будто возникают проблемы с контролем своей собственной речи. Более того, они часто соединяют факты и идеи странными способами, вроде этого ряда замечаний от серийного убийцы Клиффорда Олсона: «И затем я имел с нею секс». «О… Но она была мертва!» «Нет, нет. Она была просто несознательной». О своих многочисленных похождениях Олсон сказал, «я накопил достаточно много антидотов, чтобы заполнить пять или шесть книг — достаточно для трилогии.» Он не был настроен быть «козлом оПущения», независимо от «смягчающих оТстоятельств» [Хэйр, «Лишенные Совести»]. Те из нас, кто имел опыт общения с психопатами, знают, что язык психопата двухмерный: плоский и невыразительный. Они, как кто-то когда-то выразился, «не глубже наперстка». Можно провести аналогию между психопатом и страдающим дальтонизмом человеком, который выработал способность функционировать в мире цвета посредством некоторой специальной стратегии. Дальтоник может сказать вам, что он «остановился на красный свет», но в действительности для него это означает, что он знал, что верхний свет означает «остановиться», и остановился. Он назовет это «красным» светом, как все остальные, но он не имеет никакого истинного представления о том, что такое в действительности «красный». Человек, страдающий дальтонизмом, но развивший такие компенсаторные механизмы, фактически неотличим от людей, которые видят цвета. Психопаты используют слова об эмоциях тем же самым путем, как дальтоники используют слова о цветах, которые они не могут воспринимать. Психопаты не только учатся использовать слова более или менее соответственно, они изучают пантомиму чувств. Но они никогда НЕ ИМЕЮТ соответствующих чувств. Это качество сознания психопата было тщательно исследовано с помощью тестов на словесные ассоциации с параллельным снятием энцефалограммы. Слова, имеющие эмоциональное содержание, вызывают бОльшие отклики мозговой активности, чем нейтральные слова, что, очевидно, является отражением большего упакованной в них информации. Для большинства из нас слово «рак» может немедленно принести в сознание не только описание болезни, но также и страх, боль, беспокойство, или еще что-либо, в зависимости от опыта столкновения с раком — нашего, или если рак был у кого-то, кого мы любим, или если рак как-то повлиял на нашу жизнь, и так далее. То же самое верно для многих слов в наших коллективных и индивидуальных лексиконах. И если мы не имели подобного травмирующего опыта, то слово типа «коробка» или «бумаги» будет нейтральным. Психопаты откликаются на все эмоциональные слова так, как будто они нейтральны. Складывается впечатление, что они приговорены постоянно оперировать ювенильным лексиконом [термин из кассиопеянского словаря Прим. пер.]. Хэйр пишет: Ранее я обсуждал роль «внутренней речи» в развитии и действии совести. Это эмоционально заряженные мысли, изображения и внутренний диалог, которые дают почувствовать угрызения совести, составляют ее мощный контроль над поведением, и генерируют вину и раскаяние из-за нарушений. Это — кое-что, чего психопаты не могут понять. Для них, совесть — немного больше, чем интеллектуальное понимание правил составленных другими — пустые слова. Чувства, которые должны откликнуться на эти правила, отсутствуют. Более того, точно также как дальтоник может никогда не узнать, что он страдает дальтонизмом, если ему не дадут тест, чтобы определить это, психопат не способен осознать свою собственную эмоциональную бедность. Они предполагают, что их собственное восприятие такое же, как и у других, а их собственная недостаточность чувств присутствует и у остальных. Будьте уверены: Вы не можете задеть их чувства, потому что они не имеют таковых! Они симулируют наличие чувств, если это удовлетворяет их целям или получению желаемого. Они будут описывать раскаяние, но их действия будут противоречить их словам. Они знают, что «раскаяние» важно, а «извинения» полезны, и они легко дадут их, хотя обычно в тех словах, в которых жертва обращается к тому, кто должен извиниться. И это то, почему они настолько хороши в использовании Теории Игр. Пока мы не изучим правила того, как они думают, они продолжат использовать это на нас с разрушительными результатами. Нормальным людям плохо, когда с ними обращаются безжалостно и нечувствительно. Психопаты просто симулируют, что им плохо, потому что они чувствуют вред как не-получение того, что они хотели и пробовали получить манипуляцией! В книге «Жестокие привязанности», женщины и мужчины отметили специфический взгляд психопата — это интенсивный, неустанный пристальный взгляд, который, кажется, предшествует уничтожению им своей жертвы или цели. Женщины, в частности, сообщают, что этот взгляд чем-то связан с «хищным» (рептильным) пристальным взглядом; как будто психопат, глядя на человека, направляет на него всю интенсивность своего темперамента. Это ощущение одна женщина сравнила с ощущением, что «тебя поедают». Они склонны нарушать личное пространство человека внезапными вторжениями или агрессивными осмотрами с ног до головы (что некоторые женщины путают с сексуальным влечением). Другое чрезвычайно интересное исследование имело отношение к движению рук психопатов во время разговора. Движение рук может много сказать исследователям о том, что называют «мысле-единицами». Исследования указывают, что мысли и идеи психопатов организованы в маленькие ментальные пакеты. Это удобно для лжи, но делает передачу цельного, последовательного, интегрированного комплекса глубоких мыслей фактически невозможным. Большинство людей способны комбинировать идеи, объединенные общей мыслью, но для психопата это очень трудно. Это, опять же, указывает на генетическое ограничение функционирования в пределах ювенильного лексикона. Мало того, что они используют чрезвычайно ограниченные определения, они не могут думать иначе вследствии того, как работает их разум. Фактически все исследования психопатов показывают внутренний мир, который является банальным, глупо-самодовольным, лишенным цвета и деталей, которые обычно существуют во внутреннем мире нормальных людей. Это хорошо объясняет несогласованность и противоречия в их речи. Ситуация похожа на кино, в котором одна сцена снята в условиях облачности, и следующая сцена, которая может иметь место несколько минут спустя, снята при ярком солнечном свете. […] Некоторые кинозрители — жертвы психопатов – могут не заметить несоответствие, особенно если они увлечены действием. Психопаты печально известны тем, что не отвечают на вопросы, заданные им. Они ответят на что-то еще, или чем-то, что к прямому вопросу никак не относится. Они также выражаются так, что некоторые части их изложений трудно понять. Это не небрежность речи, которая случается с каждым, но постоянный признак основного состояния, в котором организация умственной деятельности предполагает, что что-то не так. Не то, что они говорят, а как они говорят это — вот что дает понимание их истинной природы. Но это опять поднимает вопрос: если их речь настолько странная, каким образом им умные люди попадаются на их уловки? Почему мы не в состоянии уловить противоречия? Часть ответа - странности такие тонкие, что наш обычный способ слушания обычно не замечает их. Но мой собственный опыт состоит в том, что некоторым из «пропущенных», странно составленных, или неправильно используемых слов автоматически дается иное толкование НАШИМ разумом. Тем же образом, мы автоматически «заполняем пробелы», видя неоновую надпись, где одна буква погасла. Мы можем ехать по дороге ночью, и, видя впереди вывеску «М_тель», мысленно добавить «o» и прочитать «Мотель». Что-то похожее случается между психопатом и жертвой. Мы добавляем «недостающую человечность», заполняя пробелы нашими собственными предположениями, основываясь на том, что МЫ думаем и чувствуем и подразумеваем. Таким образом, эти «пустые» пятна мы заполняем тем, что есть внутри нас, и таким образом мы легко убеждаемся, что психопат – отличный парень, потому что он точно такой же, как мы! Мы были приучены работать на доверии, и мы всегда признаем «презумпцию невиновности». Соответственно, мы закрываем глаза на пробелы, и потом страдаем от своей же ошибки. Психопаты рассматривают любой социальный обмен как «возможность питаться», соревнование или испытание воли, в которых может быть только один победитель. Их мотивы — управлять и брать, безжалостно и без раскаяния. [Хэйр] Один психопат, интервьюируемый командой Хэйра, говорил весьма искренне: «первое, что я делаю, — я оцениваю Вас. Я ищу угол зрения, возможность зацепиться, вычисляю, что Вам нужно, и даю это Вам. Затем приходит время расплатиться, с процентами. Я закручиваю гайки». Другой психопат признал, что он никогда не нацеливался на привлекательных женщин — он интересовался только теми, кто был неуверен и одинок. Он утверждал, что он мог чувствовать запах нуждающегося человека «так же, как свинья чувствует запах трюфелей». Грубое использование старого, одинокого, уязвимого, бесправного, опустившегося — торговая марка психопата. И когда потерпевший осознает случившееся, обычно он стыдится жаловаться. Один из главных путей, которыми психопаты охотятся на других, состоит в использовании потребности нормального человека найти смысл или цель в жизни. Они изображают из себя терапевтов, консультантов или разного рода «экспертов», которые привлекают последователей, ищущих ответы. Они – мастера распознавания “затруднений” и неуверенности в себе, которые имеет большинство людей, и они будут нагло потворствовать им, чтобы получить последователя для дальнейшего использования. Хэйр рассказывает о женщине — штатном психологе в психиатрической больнице, жизнь которой была разрушена психопатическим пациентом. Он очищал ее счет в банке, исчерпал ее кредитные карты, и затем исчез. Как он добрался до нее? Она сказала, что ее жизнь была «пуста», и она просто уступила его сладким речам и нежным словам. Как мы уже знаем, такие слова — дешевый легальный прием для психопата. Они могут сказать «я буду молиться за Вас» или «я люблю Вас» только чтобы создать впечатление. Это действительно, действительно ничего не значит. Но некоторые люди настолько одиноки и настолько отчаявшиеся, что даже имитация для них лучше, чем ничего. Затем, конечно, есть люди, которые сами настолько разрушены в психологическом отношении, что психопат как партнер для них представляет очевидный выбор. Они могут иметь потребность в плохом обращении, или потребность возбуждения от опасности, или потребность «спасти» или «исправить» кого-то, чья душа находится на краю гибели.
В книге о Ричарде Рамирезе, сатанисте-«ночном Сталкере», автор описал молодую студентку, которая сидела на предварительных слушаниях и посылала любовные письма и свои фотографии Рамиресу. «Я чувствую такое сострадание к нему. Когда я смотрю на него, я вижу по-настоящему красивого парня, который испортил себе жизнь, просто потому что рядом не было никого, кто бы вел его» — сказала она. [Хэйр] К сожалению, как мы видим, психопаты не ощущают недостатка в жертвах, потому что очень много людей готовы и желают играть эту роль. И во многих, многих случаях, жертва просто отказывается верить свидетельствам того, что она является жертвой. Психологическое отрицание отгораживает человека от знания, причиняющего боль, и люди, которые много вложили в свои фантазии, часто не способны признаться себе, что их обманывают, потому что это слишком болезненно. Чаще всего, это женщины, которые твердо придерживаются традиционной женской роли, с сильным чувством долга и стремлением быть «хорошей женой». Она может полагать, что, если она будет терпеть или просто переждёт неприятности, ее муж преобразится. Когда он игнорирует ее, оскорбляет, обманывает или использует ее, она может просто решить, что надо «стараться быть заботливее и добавить энергии в отношения». Ей кажется, что если она так поступит, он, в конечном счете, заметит ее усилия и увидит, как она дорога для него, и затем он в благодарности падет на колени, и будет обращаться с ней, как с королевой. Мечты, мечты … Фактически, такая абсолютно преданная женщина, целиком посвятившая себя роли достойной жены, позволила подобным сказкам исказить свое чувство реальности. Действительность же состоит в том, что она обречена на жизнь, полную плохого отношения и горького разочарования, пока «смерть не разлучит нас». Одно из базовых предположений психотерапии — то, что пациент нуждается в помощи от беспокоящих его эмоциональных проблем. Психопат же не думает, что у него есть какие-либо психологические или эмоциональные проблемы, и не видит никакой причины изменить свое поведение в соответствии стандартам, с которыми он лично не согласен. Психопаты вполне довольны собой и своим внутренним состоянием. Они не видят ничего неправильного в своем образе мышления или действиях, и никогда не смотрят назад с сожалением или вперед с беспокойством. Они чувствуют себя как высшие существа во враждебном мире, в котором другие — конкуренты за власть и ресурсы. Они чувствуют, что оптимальное действие — управлять и обманывать других, чтобы получить то, что они хотят. Большинство терапевтических программ просто предоставляют им новые оправдания их поведения, так же как и лучшее понимание уязвимости других. Через психотерапию они изучают новые и лучшие способы управлять. Чего они НЕ делают, так это изменять свои собственные представления и ориентиры. Один психопат, изученный Хэйром и его командой исследователей, был в программе групповой терапии в тюрьме. Тюремный психиатр написал о нем в своем отчете: «Он хорошо прогрессирует…, Он, как кажется, уже больше заботится о других, и утратил в значительной степени свое преступное мышление». Два года спустя, сотрудник Хэйра интервьюировал этого человека. Здесь надо заметить, что частью этого более точного исследования было условие, что ничто, сказанное испытуемыми Хэйру или его сотрудникам, не могло и не должно быть передано администрации тюрьмы; психиатры держали свое обещание, чтобы гарантировать откровенность рассказчика. Если психопаты знают, что они не понесут наказания за сказанное, то они любят прихвастнуть своим мастерством в обмане других. Человек, которого тюремный психиатр похвалил как продемонстрировавшего значительные улучшения, был описан сотрудницей Хэйра как «самый ужасающий правонарушитель, которого она когда-либо встречала, который открыто хвастался о том, как он обвел тюремный персонал вокруг пальца, заставив их поверить в свое исправление». «Ну и народ» – говорил он. «Кто разрешил им практиковать? Я не отдал бы им на психоанализ своего пса! Он бы врал им все время, точно так же, как я». Психопаты совсем не «хрупкие» личности, как говорит Роберт Хэйр после многих лет исследования. То, что они думают и делают, исходит из «твердокаменной личностной структуры, которая чрезвычайно стойка к внешним влияниям». Многих из них годами защищают от последствий их поведения родственники и друзья, действующие из лучших побуждений. Пока поведение психопатов остается бесконтрольным или безнаказанным, они продолжают идти по жизни без особых неудобств. Некоторые исследователи считают, что психопатия — результат некоторых младенческих проблем в сфере эмоциональной привязанности. Доктор Хэйр полностью перевернул эти представления после многих лет исследования обстоятельст жизни психопатов. Он говорит: У некоторых детей сам дефицит эмоциональной привязанности — признак психопатии. Вероятно, что у этих детей нет способности к установлению эмоциональных связей, и соответственно этот их недостаток привязанности является в значительной степени результатом, а не причиной, психопатии. [Хэйр] Иначе говоря, они рождаются такими, и вы не можете их исправить. Для многих людей идея ребенка-психопата почти невероятна. Однако факт таков, что истинными психопатами рождаются, а не становятся. Хотя действительно, есть психопаты, «ставшие» такими, но они обычно отличаются от «врожденного психопата» во многих аспектах. Клинические исследования исчерпывающе демонстрирует, что психопатия не появляется внезапно, из ниоткуда, у взрослого человека. Первые симптомы обращают на себя внимание в детстве и юности. Порой родители психопатов ЗНАЮТ, что с ребенком что-то не то, еще до того как он идет в школу. Такие дети демонстрируют упрямую устойчивость к влиянию социализации, необъяснимо отличаясь от других детей. Они более «трудные», «своенравные» или «агрессивные», или до них «невозможно достучаться». Они не идут на близость, холодны, держат дистанцию и совершенно самодостаточны. Одна мать сказала: «Мы никогда не могли сблизиться с нею, даже когда она была маленькой. Она всегда пыталась все делать по-своему, добиваясь этого либо умильными улыбками, либо истериками. Образ милой раскаявшейся шалуньи ей здорово удавался …» К сожалению, детская психопатия — реальность, и если ее не распознать, то результатом могут быть годы тщетных попыток обнаружить, что не так с ребенком, и самообвинения родителей. Хэйр пишет: По мере того, как признаки социального расстройства становятся более настойчивыми, мы более не имеем роскоши игнорировать психопатию в определенных детях. Половину столетия назад Эрви Клекли и Роберт Линднер предупредили, что неудача в распознании психопатов среди нас уже вызвала социальный кризис. Сегодня наши социальные учреждения — наши школы, суды, психиатрические клиники – так или иначе, противостоят кризису каждый день, но неведение в вопросах реальных проявлений психопатии по-прежнему присутствует. […] В прошлом десятилетии нашим глазам предстала неизбежная и ужасающая действительность: драматическая волна детской преступности, которая угрожает сокрушить наши социальные институты. […] Дети младше десяти лет, способные на бессмысленное насилие, которое раньше считалось уделом закоренелых взрослых преступников. […] Во время написания этих строк, маленький город в западном штате отчаянно пытается разобраться с девятилетним преступником, который предположительно насиловал и терроризировал других детей под угрозой ножа. Он слишком молод, чтобы предстать перед судом, и не может быть отдан в органы опеки, потому что, по словам представителя ювенальной юстиции, «такое действие может быть предпринято, когда в опасности находится ребенок, а не его жертвы». [Хэйр] Почему кажется, что мы имеем настоящую эпидемию психопатии? Социобиологи предполагают, что увеличение психопатии — выражение определенной генетически основанной репродуктивной стратегии. Проще говоря, многие имеют несколько детей и посвящают много времени и усилий заботе о них. Психопаты систематически сходятся и расстаются с большим количеством женщин. Они экономят свою энергию на воспитание детей, и таким образом, психопатические гены распространяются как пожар. Социобиологи не говорят, что сексуальным поведением людей кто-то сознательно управляет, только что “природа” создала их определенным образом так, чтобы это происходило эффективно. Поведение женщин-психопаток отражает ту же самую стратегию. «Ничего, рожу еще одного» — холодно ответила одна психопатка при допросе об инциденте, в котором ее двухлетняя дочь была избита до смерти одним из ее многочисленных любовников. Когда ее спросили, зачем ей другие дети (двое из них были изъяты органами опеки), она сказала «я люблю детей». В очередной раз можно наблюдать противоречие между выражаемой эмоцией и поведением.
Комментариев нет:
Отправить комментарий